Викинги - обитате­ли средневековой Сканди­навии - по праву считают­ся одними из самых выдаю­щихся мореплавателей мира. На своих небольших суде­нышках они смело пересека­ли моря и океаны, обоснова­лись в Исландии и Гренлан­дии, высаживались  на бере­гах Нового Света за сотни лет до Колумба.

  Возглавляли дружины су­ровых северных воинов ко­нунги, которые были одновременно и вождями, и жре­цами, и судоводителями. Современники называли их  «морскими королями». Ви­кинги сражались на своих драккарах, жили на них, на них же и умирали.

 Даже после смерти конун­ги не покидали свои корабли. Их тела клали в драккары и пускали в открытое море по воле волн и ветров. Сделан­ные из дуба корабли «морских королей» долго не тону­ли. Викинги, которым встре­чался драккар с мертвым ко­нунгом на борту, не боялись, а наоборот, считали такую встречу предвестником уда­чи.      

   Некоторые делились с мертвым героем пищей и во­дой, а наиболее смелые и отчаянные перебирались на борт погребальной ладьи, считая, что в компании с прославленным конунгом они наверняка попадут в Валгал­лу - скандинавский рай, оби­татели которого днем сража­ются друг с другом, а вечера­ми, восстав мертвых, пиру­ют в чертогах Одина.

   В одной из скандинав­ских саг рассказывается о викинге Стете, которого мор­ские боги обрекли на веч­ное скитание в северных мо­рях за похищение у них вол­шебного кольца. Со време­нем викинг-воришка пре­вратился в скелет. Возвра­щаясь из плавания, суровые «морские короли» рассказы­вали о мертвеце в огненном плаще, сидящем на верхуш­ке мачты драккара. Это был корабль Стета, первый «Ле­тучий голландец», оставив­ший свой след в истории мо­реплавания.

   Еще одни вечный морской скиталец появился в XV веке. Правда, на этот раз он облюбовал для своих путе­шествий не Северное полу­шарие, а воды у южной око­нечности Африки.

  Португалец Бартоломео Диаш считался опытным мо­реходом. В августе 1487 года его небольшая  эскадра, со­стоящая из трех парусных кораблей, отправилась на юг. Диаш спускался вдоль побе­режья Африканского конти­нента, приближаясь к юж­ной оконечности материка. Но сильные встречные ветра стали сносить маленькие кораблики португальца назад на север. Вскоре ветер пре­вратился в бурю. Морские волны со страшной силой бились о камни мыса, за ко­торым. как считал  Бартоломео Диаш, находился еще не­виданный европейцами та­инственный Южный океан, позднее названный Индий­ским.

  Напуганные бурей, моря­ки отказывались плыть на восток. Они потребовали от Диаша возвращаться назад, домой. Но глава экспедиции поклялся «всеми святыми и дьяволами» в том, что он во что бы то ни стало пройдет проклятый богом мыс. И он продолжил плавание.

  В конце концов матросы  взбунтовались. Диаш был вынужден вернуться в Португалию. Открытый им мыс он назвал мысом Бурь. Но пор­тугальский король Хуан II, выслушавший доклад о пу­тешествии Диаша, дабы не отпугнуть последователей упрямого морехода и дать им надежду на открытие пути в вожделенную Индию, приказал переименовать мыс Бурь в мыс Доброй Надеж­ды.

  Через 11 лет другой пор­тугальский мореплаватель Васко да Гама обогнул юж­ную оконечность Африки и достиг Индии. А злосчастный Бартоломео Диаш, отправившийся в дальнее пла­вание вслед за Веско да Гама в 1500 году, пропал без следа в районе мыса Бурь. Суе­верные моряки в трактирах шепотом рассказывали, что это дьявол покарал упрямо­го морехода, превратив его в вечного скитальца по просторам морей. Находились «очевидцы!», рассказываю­щие о том, что своими глазами видели в районе мыса Доброй Надежды обветшалую каравеллу с выцветшим португальским флагом на вер­хушке мачты.

  А  с XVII века в водах мирового океана безраздель­но господствовали голландцы. В 1602 году ими была создана нидерландская Ост- Индская компания, получив­шая монополию на торговлю со всеми странами, распо­ложенными на берегах Ин­дийского океана. Голланд­цы основали десятки торго­вых факторий в Африке, на Цейлоне, на «островах пря­ностей» (Молуккских остро­вах), в Индонезии. Они же первыми начали торговлю с Китаем и Японией.

  Капитаны, водившие свои корабли в дальние плавания, были людьми храбрыми и дерзкими. Немудре­но, что один из таких сорви­голов и стал прототипом ка­питана «Летучего голланд­ца». Считается, что это был Ван дер Декен.

  Однажды его корабль по­пал в сильнейший шторм не­подалеку от мыса Доброй Надежды.  Матросы, готовые уже проститься с жизнью, на коленях молили бога о спасении их душ. Ну а что делал в это время капитан Ван дер Декен? Он демонстративно пил ром, курил  трубку и рас­певал богохульные песенки.

  Когда же матросы попыта­лись силой заставить капита­на изменить курс, тот недол­го думая швырнул главаря бунтовщиков за борт в кипя­щие воды. В этот же момент небеса разверзлись и на па­лубу корабля опустился Ан­гел Господень. Разъяренный Ван дер Декен выхватил из- за пояса пистолет и выстре­лил в Ангела. Но пуля чудес­ным образом угодила в руку самого капитана

  За свое богохульство и не­обузданный нрав Ван дер Декен был приговорен Богом к вечному скитанию в морях, прилегающих к мысу Доброй Надежды и мысу Горн. Команда «Летучего голландца» подобралась под стать его ка­питану: убийцы, богохуль­ники и клятвопреступники. Ночью над мачтами корабля- призрака светятся огни свя­того Эльма.  За штурвалом «Летучего голландца» сто­ит человек, одетый в обрыв­ки мундира капитана Ост-Индской компании. Встре­ченные им суда ждет печальная  участь -  они гибнут на рифах и мелях

  Но это все легенды. А как же обстоят дела в реальности? А вот как. «11 мая 1881 года близ Сиднея в 1 часа утра мимо нас про­несся  «Летучий голландец». Мы видели странный крас­ный снег, призрачно осве­щавший корабль... Когда он приблизился, мы оклик­нули его. Его видели так­же вахтенный офицер со шканцев и один из кадетов.. Море было спокойное, ночь - светлая. Матрос, первым заметивший  «Летучего гол­ландца», сегодня упал с реи и разбился насмерть, потом случилось несчастье и с адмиралом».

 Эту выписку из вахтен­ного журнала британско­го военного корабля «Бэкхант» сделал кадет этого корабля, будущий англий­ский король Георг V.  Вот и пойми - видел ли наслед­ник британской короны корабль-призрак или ему довелось лицезреть парус­ник. брошенный экипажем и носимый по океану волна­ми и ветром.

  И таких,  судов-потеряшек, было в те годы немало. При­чем некоторые них нахо­дились в одиночном плавании не один десяток лет.

   В январе 1890 года непо­далеку от мыса Горн пропал без весги английский трехмачтовый парусник «Марлбороу».

11 января 1890 г. барк «Марлбороу» с грузом мороженой баранины и шерсти вышел из Литтелтона (Новая Зеландия) и двинулся на другой край света — в Лондон. Всего на бор­ту судна в момент его отплытия было 30 че­ловек — 23 члена экипажа и 7 пассажиров. Командовал парусником капитан Б.Хёрд — типичный «морской волк» с большим опытом дальнего плавания. Путешествие протекало без особых проблем, да и погода явно благо­приятствовала — с самого начала ярко све­тило солнце, ведь южное лето было в самом разгаре. (Лишь незадолго до приближения к южноамериканскому континенту погода ста­ла ухудшаться.) На запрос встречного судна, шедшего из Англии в Новую Зеландию, с «Марлбороу» ответили, что на борту все в по­рядке. 1 апреля барк подошел к западному входу в Магелланов пролив. Здесь, непода­леку от острова Огненная Земля, его и виде­ли в последний раз...

   Встревоженный долгим отсутствием «Марлбороу» его владелец Д.Лесли обратился в морские ведомства Чили и Аргентины с за­просом о судьбе судна. Те провели надлежащее расследование, но никаких следов бар­ка не обнаружили. В итоге следствие пришло к выводу, что парусник, напоровшись во вре­мя шторма на риф, затонул где-то в проливе. Такое заключение удовлетворило всех, в том числе и владельца злополучного барка; в итоге «Марлбороу» занесли в категорию про­павших без вести судов, каковым несть чис­ла, и забыли о нем

  Скорее всего, так и осталась бы это про­исшествие в числе самых заурядных в исто­рии мореплавания, если бы весьма длитель­ное время спустя «пропавший без вести» не напомнил о себе, явившись перед изумлен­ными мореплавателями, словно посланец с того света.

14 октября 1913 г. у острова Огненная Земля, вблизи чилийского городка Пунта- Аренас, моряки английского парохода «Johnson» заметили идущий почти под все­ми парусами барк. Это показалось капитану парохода странным, ведь море, как обычно для этих мест, штормило. Еще более удиви­ло его то, что на проходящем мимо судне вообще не было видно людей. Когда до за­гадочного барка осталось менее трех кабельтовых, на пароходе застопорили маши­ну, и спустя несколько минут шлюпка с де­сятком добровольцев уже направлялась к паруснику. Подплыв к нему вплотную, моря­ки прочли на борту полустертую надпись: «Марлбороу, Glasgow» — название судна и порт приписки. Поднявшись на борт, англи­чане поняли, что парусник уже давным-давно необитаем: паруса и мачты покрылись зеленой плесенью, а палуба прогнила на­столько, что можно было на каждом шагу провалиться в трюм. Тем не менее, моряки, осторожно пробуя перед собой доску за до­ской, все же двинулись на корму, но, обогнув надстройку, остановились и некоторое вре­мя пребывали в состоянии шока. Там, при­слонившись к переборке, полулежал скелет, едва прикрытый лохмотьями истлевшей одежды и в заплесневелых матросских баш­маках. Видимо, это был рулевой, которого смерть сразила прямо у штурвала.

Оправившись от первого потрясения, анг­личане продолжили осмотр и довольно ско­ро установили, что экипаж  своего судна не покинул: всего на борту обнаружи­лись 20 скелетов. При этом все они находи­лись именно там, где и положено быть моря­кам на движущемся корабле: один — у штур­вала, трое — на палубе у люка, десять — на вахте у своих постов, шесть — в кают-компа­нии. И все они, похоже, были застигнуты смертью врасплох; особенно впечатляли по­зы двух наиболее хорошо сохранившихся скелетов в кают-компании, наклонившихся друг к другу. Судовые документы оказались на месте, но понять причину трагедии не по­могли, так как пришли в негодность: вахтен­ный журнал покрыли мох и плесень, и записи в нем стали совершенно неразборчивы; дру­гие же, бумаги были источены насекомыми и высохли со временем настолько, что рассы­пались в прах при малейшем прикоснове­нии. Груз в трюмах судна превратился в ка­кую-то однородную бурую массу. Было со­вершенно очевидно, что со времени траге­дии прошел не год и не два. Однако ни кор­пус парусника, ни рангоут и такелаж не име­ли сколько-нибудь серьезных повреждений, которые хоть как-то могли бы прояснить при­чину несчастья. Теряясь в догадках, моряки вернулись на свое судно. Капитан парохода сделал запись о встрече с «Марлбороу» в вах­тенном журнале, отметил, что погодные ус­ловия не позволяют взять этот таинственный «летучий голландец» на буксир, обозначил на карте место встречи с ним и дал команду ложиться на прежний курс. По прибытии в порт назначения он немедленно сообщил о находке местным властям, и все побывав­шие на «Марлбороу» моряки под присягой под­твердили изложенное в его рапорте. Они оказались первыми и последними, кто видел несчастный барк после приключившейся с ним беды, — больше никакой информации о встречах с ним не поступало.

   Возникают как минимум три вопроса. Пер­вый: как вообще могло случиться, что парус­ник, будучи неуправляемым без малого 24 года, уцелел в столь грозном для мореходст­ва районе, как Магелланов пролив, который моряки прозвали «кладбищем кораблей»? Где он странствовал все это время, и почему никто не наткнулся на него? Второй: на «Марлбороу», как уже упоминалось, в момент выхода из Литтелтона было 30 человек, но осмотревшие его почти четверть века спустя после трагедии моряки парохода  «Johnson» обнаружили лишь 20 скелетов. Куда пропали остальные люди? Третий и главный: что про­изошло на паруснике?

   Ответить на первые два вопроса не так уж сложно. Вероятно, злосчастное судно после гибели его экипажа было загнано ветром в «тихую гавань», куда не ступала нога челове­ка, и простояло там до тех пор, пока редкост­ный по силе порыв ветра, подувшего с мате­рика, вновь не выгнал его в открытое море. Те из экипажа, кого смерть застигла на палу­бе, были просто-напросто смыты с нее вол­нами еще до того, как барк добрался до этой самой «гавани». Ну, а за время «вынужден­ной стоянки» на паруснике вовсю похозяйни­чали всяческие микроорганизмы и насеко­мые, приведя его содержимое в негодность. Но вот что за неведомая сила отправила всех обитателей парусника в мир иной, причем, судя по всему, практически мгновенно?

Предполагаемое место трагедии «Марлбороу» — Магелланов пролив издавна пользуется недоброй славой, сопоставимой с репу­тацией печально знаменитого «Бермудского треугольника». Не менее 300 дней в году тут свирепствует шторм, а рифы понатыканы почти с такой же частотой, как пеньки на по­рубке леса. Ко всему прочему этот район из­вестен как зона повышенной сейсмической активности и подводного вулканизма. Очень похоже, что именно на такую огнедышащую гору и набрел застигнутый штормом парус­ник. (В сравнительно тихую погоду подвод­ный вулкан зачастую дает знать о себе — вы­делением пара, бурлением воды, а то и подобием гейзеров, но в бурю может остаться незамеченным. При извержении же любого вулкана — и это хорошо известно — выделя­ется множество ядовитых газов, в частности, сероводород , который по токсичности мало уступает синильной кислоте. Конечно, толща воды над кратером вулкана препятст­вует выходу сероводорода на поверхность, тем более что этот газ хотя и относительно слабо, но все-же растворим в воде и должен частично ею поглощаться. Но, во-первых, растворимость газов весьма сильно снижа­ется с повышением температуры, а вода вблизи места извержения местами прогре­вается едва ли не до кипения. Во-вторых, в отличие от «сухопутного» извержения, при котором выделяющийся из кратера вулкана сероводород в присутствии атмосферного кислорода немедленно окисляется до серы или сернистого газа, при извержении под­водном, протекающем в условиях выражен­ного «кислородного голодания», концентра­ция  в выносящихся на поверхность газах будет резко повышена. И тогда на неболь­шом участке морской поверхности, находя­щемся прямо над подводной огнедышащей горой, содержание сероводорода в воздухе может при определенных условиях стать столь высоким, что человек моментально ум­рет, причем без каких-либо конвульсий и ви­зуальных признаков удушья, — фактически от паралича центральной нервной системы. Так что экипаж судна, оказавшегося рядом с ме­стом извержения подводного вулкана, впол­не мог погибнуть. И версия, что именно это случилось с «Марлбороу», представляется весьма правдоподобной. Разумеется, под­твердить ее (или, напротив, исключить из рассмотрения) могли бы достоверные све­дения о том, наблюдались или нет в начале апреля 1890 г. в предполагаемых местах ги­бели барка какие-либо извержения. Малове­роятно, однако, что подобной информацией располагают географы или вулканологи, по­скольку подводные извержения стали регис­трировать и сколько-нибудь серьезно изу­чать лишь в XX в.

От подводного вулкана может исходить и другая, не менее страшная опасность. Уже давно замечено, что при приближении штор­мовой погоды резко ухудшается состояние больных и чувствительных людей на побере­жье, возрастает число самоубийств и дорож­ных происшествий, домашние и дикие жи­вотные приходят в беспокойство, а нередко становятся агрессивными. Дело в том, что при штормах происходит срыв потока возду­ха на гребнях морских волн, в результате че­го возникают как вертикально, так и горизон­тально направленные колебания воздушной среды, сила которых растет пропорциональ­но квадрату высоты волн. В частности, при скорости ветра 20 м/с мощность формирую­щихся подобным образом колебаний может достигать 3 Вт с каждого метра фронта вол­ны, и, стало быть, даже при сравнительно не­большом шторме их суммарная мощность составит десятки киловатт! В основном час­тота подобных колебаний находится в диа­пазоне 5-6 Гц, то есть шторм является мощ­ным генератором инфразвука. О том, как воздействуют инфразвуковые колебания на живые организмы, писалось немало. Напомним, что инфразвук с частотой 5-6 Гц способен вызвать у человека ощущение усталости, то­ски, «морской болезни», более того, привес­ти к потере им зрения и слуха; инфразвук же, имеющий частоту 7 Гц и мощность того по­рядка, что генерируется при шторме, приво­дит к летальному исходу, наступающему от остановки сердца. Правда, при штормах ин­фразвуковые колебания подобной «леталь­ной» частоты, похоже, не наблюдаются — по крайней мере, случаи массовой гибели при­брежных жителей от морского «супербаса» до сих пор не регистрировались. Однако не исключено, что в определенных условиях в океанских просторах могут возникать ин­фразвуковые колебания именно с вышеука­занной резонансной частотой, — например, в процессе формирования волн при подвод­ных землетрясениях или извержениях вулка­нов. Колебания с подобной «аномальной» частотой — и притом, скорее всего, с верти­кальной поляризацией — должны возникать в очень ограниченной акватории, и воздей­ствию их может подвергнуться лишь ко­рабль, случайно оказавшийся вблизи места их зарождения. Поэтому то, что произошло, предположительно, с «Марлбороу», — явление довольно редкое. Но не исключительное. Ис­тория мореплавания насчитывает уже не­сколько десятков судов с мертвыми экипа­жами, погибшими при загадочных обстоя­тельствах, — судов как надводных, так и под­водных. Последние, кстати, должны быть подвержены действию инфразвука куда сильнее, поскольку в воде он распространя­ется на еще большие расстояния, нежели в воздухе. (Другое дело, что информация о по­добных происшествиях с подлодками обыч­но оказывается засекреченной.)

       В конце XIX века «лету­чих голландцев» в океанах развелось столько, то они стали представлять реаль­ную угрозу для судоходства. Английское страховое общество «Ллойд» подсчита­ло, что лишь с 1891 но 1893 гол поступило 1828 заявлений  от капитанов о встречах с судами, брошенными сво­ими экипажами. В период правления в США президен­та Кливленда (1893-1897 гг.) была созвана международ­ная конференция по борьбе с «летучими голландцами». На потопление их были на­правлены целые эскадры боевых кораблей.  Броненосцы и крейсеры расстреливали из орудий, подрывали заря­дами, поджигали корабли- призраки.

Но «летучие голланд­цы» не сдавались. Лишь за 1930 год военно-морской флот США уничтожил 267 кораблей - призраков. Борьба с ними продолжается и до се­годняшних дней.

Вот например уже сообщение нашего времени. «7 марта 2008 г. японская бе­реговая охрана обнаружи­ла у берегов Хоккайдо дрей­фующее судно без экипа­жа на борту Несмотря на то, что оно находится в исправ­ном состоянии, никаких опо­знавательных знаков, номе­ров и названия на нем не об­наружено. Обнаружить  владельцев или страну, кото­рой оно могло бы принадле­жать, не представляется воз­можным».